Нобелевская лекция

В борьбе-то с ложью искусство всегда побеждало, всегда побеждает! — зримо, неопровержимо для всех! Против много в мире выстоит ложь, — но только не против искусства!

Нобелевская лекция

Не учавствовать во лжи, не поддерживать ложных действий! Пусть это проходит в мир и даже царит в мире, — но не через меня!

Нобелевская лекция

Насилие не живет одно и не способно жить одно: оно непременно сплетено с ложью. Между ними самая родственная, самая природная глубокая связь: насилию нечем прикрыться, кроме лжи, а лжи нечем удержаться, кроме как насилием.

Нобелевская лекция

Мировая литература — уже не отвлеченная огибающая, уже не обощение, созданное литературоведами, но некое общее тело и общий дух, живое сердечное единство, в котором отражается растущее духовное единство человечества.

Нобелевская лекция

Писатель — не посторонний судья своим соотечественникам и современникам, он — совиновник во всём зле, совершенном у него на родине или его народом.

Нобелевская лекция

Корыстным пристрастием большинства ООН ревниво заботится о свободе одних народов и в небрежении оставляют свободу других.

Нобелевская лекция

Верхоглядное непонимание извечной человеческой сути, наивная уверенность непоживших сердец: вот этих лютых, жадных притеснителей, правителей прогоним, а следующие, отложив гранаты и автоматы, будут справедливы и сочувственные. Как бы не так!…

Нобелевская лекция

Молодёжь — в том возрасте, когда еще нет другого опыта, кроме сексуального, когда за плечами еще нет годов собственных страданий и собственного понимания, — восторженно повторяют наши русские опороченные зады XIX века, а кажется ей, что открывает новое что-то

Нобелевская лекция

Торжествует даже не просто грубая сила, но её трубное оправдание: заливает мир наглая уверенность, что сила может всё, а правота — ничего

Нобелевская лекция

Оно (пещерное неприятие) требует миллионных жертв в нескончаемых гражданских войнах, оно уверяет нас, что нет общечеловеческих устойчивых понятий добра и справедливости, что все они текучи, меняются, а значит всегда должно поступать так, как выгодно партии.

Нобелевская лекция

Оказался наш ХХ век жестче предыдущих, и первой его половиной не кончилось всё страшное в нём. Те же старые пещерные чувства — жадность, зависть, необузданность, взаимное недоброжелательность, на ходу принимая приличный псевдонимы вроде классовой, расовой, массовой, профсоюзной борьбы, рвут и разрывают наш мир

Нобелевская лекция

В русской литературе издавна вроднились нам представления, что писатель может многое в своем народе — и должен

Нобелевская лекция

Горе той нации, у которой литература прерывается вмешательством силы: это — не просто нарушение «свободы печати», это — замкнутие национального сердца, иссечение национальной памяти. Нация не помнит сама себя, нация лишается духовного единства, — и при общем как будто языке соотечественники вдруг перестают понимать друг друга

Нобелевская лекция

Нации — это богатства человечества, это обощенные личности его; самая малая из них несёт свои особые краски, таит в себе особую грань Божьего замысла

Нобелевская лекция

Литература вместе с языком сберегает национальную душу

Нобелевская лекция

И страны, и целые континенты повторяют ошибки друг друга с опозданием, бывает и на века, когда, кажется, так всё наглядно видно! а нет: то, что одними народами уже пережито, обдумано и отвергнуто, вдруг обнаруживается другими как самое новейшее слово

Нобелевская лекция

В одной стороне под гонениями, не уступающими древнеримским, не так давно отдали жизнь за веру в Бога сотни тысяч беззвучных христиан. В другом полушарии некий безумец мчится через океан, чтоб ударом стали в первосвященника освободить нас от религии! По своей шкале он так рассчитал за всех за нас!

Нобелевская лекция

Человек извечно устроен так, что его мировоззрение, когда оно не внушено гипнозом, его шкала оценок, его действия и намерения определяются его личным и групповым опытом.

Нобелевская лекция

Концепции придуманные, натянутые, не выдерживают испытания на образах: разваливаются и те и другие, оказываются хилы, бледны, никого не убеждают. Произведения же, зачерпнувшие истины и представившие нам её сгущённо — живой, захватывают нас, приоющают к себе властно, — и никто, никогда, даже через века, не явится их опровергать.

Нобелевская лекция

Политическую речь, напористую публицистику, программу социальной жизни, философскую систему можно по видимости построить гладко, стройно и на ошибке, и на лжи; и что скрыто, и что искажено — увидется не сразу.

Нобелевская лекция

Искусство растепляет даже затемнённую душу к высокому духовному опыту

Нобелевская лекция

Искусство — не оскверняется нашими попытками, не теряет на том своего происхождения, всякий раз и во всяком употреблении уделяя нам часть своего тайного света